Собрание сочинений в девяти томах Том третий
Эренбург Илья Григорьевич
Заговор равных
День второй
Стихотворения
Издательство «Художественная литература» Москва 1964
Содержание:
ЗАГОВОР РАВНЫХ | 7 |
ДЕНЬ ВТОРОЙ | 151 |
СТИХОТВОРЕНИЯ |
1915—1923 |
В августе 1914 года | 363 |
В пивной | 364 |
После смерти Шарля Пеги | 365 |
На закате | 366 |
В детской | 367 |
Где-то в Польше | 368 |
Прогулка | 369 |
«Ты сидел на низенькой лестнице…» | 370 |
В вагоне | 371 |
Натюрморт | 372 |
Летним вечером | 373 |
Гоголь | 374 |
«Ни к богатым, ни к косматым…» | 375 |
Как умру | 376 |
Пугачья кровь | 377 |
«Наши внуки будут удивляться…» | 379 |
«Я не знаю грядущего мира…» | 381 |
России | 382 |
«Мои стихи не исповедь певца…» | 383 |
«Я не трубач—труба. Дуй Время!..» | 384 |
«Что седина? Я знаю полдень смерти…» | 385 |
«Остановка. Несколько примет…» | 386 |
«Так умирать, чтоб бил озноб огни…» | 387 |
1938—1940 |
«Сердце, это ли твой разгон?..» | 388 |
«Парча румяных жадных богородиц…» | 389 |
Бой быков | 390 |
«Тогда восстала горная порода…» | 391 |
В Барселоне | 392 |
«Горят померанцы, и горы горят…» | 393 |
«Разведка боем»—два коротких слова…» | 394 |
«Батарею скрывали оливы…» | 395 |
«В кастильском нищенском селенье…» | 396 |
«Нет, не забыть тебя, Мадрид…» | 397 |
«В городе брошенных душ и обид…» | 398 |
У Брунете | 399 |
У Эбро | 400 |
Русский в Андалузии | 401 |
Гончар в Хаэне | 402 |
В январе 1939 | 403 |
После | 404 |
«Бои забудутся, и вечер щедрый…» | 405 |
«Есть перед боем час—все выжидает…» | 406 |
«Не торопясь, внимательный биолог…» | 407 |
«О той надежде, что зову я вещей…» | 408 |
«На ладони—карта, с малолетства…» | 409 |
На митинге | 410 |
«Ты тронул ветку, ветка зашумела…» | 411 |
У приемника | 412 |
Монруж | 413 |
«Жилье в горах, как всякое жилье…» | 414 |
«Не здесь, на обломках, в походе, в окопе…» | 415 |
«Сочится зной сквозь крохотные ставни…» | 416 |
«По тихим плитам крепостного плаца…» | 417 |
«Додумать не дай, оборви, молю, этот голос…» | 418 |
Верность | 419 |
Дыхание | 420 |
«Самоубийцею в ущелье…» | 421 |
«Как восковые, отекли камельи…» | 422 |
«Все простота: стекольные осколки…» | 423 |
«Я должен вспомнить — это было…» | 424 |
Воздушная тревога | 425 |
«Не раз в те грозные, больные годы…» | 426 |
Париж, 1940 |
1. «Умереть и то казалось легче…» | 427 |
2. «Не для того писал Бальзак…» | 427 |
3. «Глаза погасли, и холод губ…» | 428 |
4. «Упали окон вековые веки…» | 428 |
5. «Номера домов, имена улиц…» | 429 |
6. «Уходят улицы, узлы, базары…» | 429 |
7. «Над Парижем грусть. Вечер долгий…» | 430 |
8. «Как дерево в большие холода…» | 430 |
Возле Фонтенбло | 432 |
«Где играли тихие дельфины…» | 433 |
Лондон | 434 |
«Бродят Рахили, Хаимы, Лии…» | 435 |
«В лесу деревьев корни сплетены…» | 436 |
«Белесая, как марля, мгла…» | 437 |
«Как эти сосны и строенья…» | 438 |
«Города горят. У тех обид…» | 439 |
1941—1945 |
1941 | 440 |
«Привели и застрелили у Днепра…» | 441 |
«Они накинулись, неистовы…» | 442 |
«Я помню—был Париж. Краснели розы…» | 443 |
«Бывала в доме, где лежал усопший…» | 444 |
«Так ждать, чтоб даже память вымерла…» | 445 |
«Белеют мазанки. Хотели сжечь их…» | 446 |
«Был час один—душа ослабла…» | 447 |
В Белоруссии | 448 |
«Было в жизни мало резеды…» | 449 |
«Есть время камни собирать…» | 450 |
«Гляжу на снег, а в голове одно…» | 451 |
Европа | 452 |
«Были липы, люди, купола…» | 453 |
«Мир велик, а перед самой смертью…» | 454 |
Бабий Яр | 455 |
«В это гетто люди не придут…» | 456 |
«Слов мы боимся, и все же прощай…» | 457 |
«Ракеты салютов. Чем небо черней…» | 458 |
«Все за беспамятство отдать готов…» | 459 |
«За что он погиб? Он тебе не ответит…» | 460 |
«Была трава, как раб, распластана…» | 461 |
«Когда я был молод, была уж война…» | 462 |
«Мне было многое знакомо…» | 463 |
В феврале | 1945 |
1. «День придет, и славок громкий хор…» | 464 |
2. «Мне снился мир, и я не мог понять…» | 464 |
9 мая | 1945 |
1. «0 них когда-то горевал поэт…» | 465 |
2. «Она была в линялой гимнастерке…» | 465 |
3. «Прошу не для себя, для тех…» | 466 |
«Я смутно жил и неуверенно…» | 467 |
Статуя Афродиты | 468 |
«Ты говоришь, что я замолк…» | 469 |
«Чужое горе — оно как овод…» | 470 |
«Умру — вы вспомните газеты шорох…» | 471 |
1947—1953 |
«Во Францию два гренадера…» | 472 |
«К вечеру улегся ветер резкий…» | 473 |
«Был тихий день обычной осени…» | 474 |
«Ошибся—нужно повторить…» | 475 |
«Есть надоедливая вдоволь повесть…» | 476 |
«Я смутно помню шумный перекресток…» | 477 |
Дождь в Нагасаки | 473 |
Товарищам | 479 |
Спутник | 480 |
«Был пятый час среди январских сумерек…» | 482 |
Верность («Жизнь широка и пестра…») | 483 |
Самый верный | 484 |
«Вчера казалась высохшей река…» | 485 |
«Есть в севере чрезмерность, человеку…» | 485 |
«Да разве могут дети юга…» | 487 |
В Греции | 483 |
Сердце солдата | 489 |
Сосед | 490 |
«Я слышу все — и горестные шепоты…» | 491 |
«Мы говорим, когда нам плохо…» | 492 |
Комментарии | 495 |
Шкаф 5, полка В